– Будучи публичным политиком, вы часто используете в качестве трибуны различные СМИ. Для чего вам это нужно?
– Не для того, чтобы при помощи СМИ самоутвердиться и как-то себя пропиарить. Поверьте на слово, запас известности я уже накопил. Главное для меня – озвучить ту или иную позицию, донести какую-то мысль или идею до общественности. Считаю, что любое сказанное слово в том или ином виде работает.
– На какие вопросы вам нравится отвечать больше?
– Когда человека реально интересует ответ. Бывают и глупые вопросы, формальные. На них и отвечать не стоит.
– Вы являетесь инициатором, автором и соавтором целого ряда федеральных законов и поправок. Какие из них считаете наиболее важными?
– «Закон о торговле», который регулирует торговую деятельность. К сожалению, не все, в том числе и в Правительстве РФ, до конца понимают его значимость. А ведь он регулирует практически весь денежный товарооборот...
– Реально ли сделать его более жестким?
– Пока шли горячие политические баталии, было не до него, но поправки у нас готовы и внесены на рассмотрение. Надеюсь, мы к документу еще вернемся.
– Не кажется ли вам, что политическая активность, в том числе и вашей партии «Единая Россия», в последнее время заметно снизилась?
– Так это же вполне естественно. Но мы по-прежнему растем, развиваемся, движение вперед есть. Понятно, что появление новых политических сил вызывает у единороссов определенную реакцию. Иногда ведь оппозиционеров так заносит… Но я считаю, что это здоровый процесс, и он нужен стране. И надеюсь, что к другим выборам мы придем с другим пониманием, другим отношением к происходящим явлениям, а самое главное – с другим отношением к избирателям.
– Можете ли вы сказать, что внутри самой «Единой России» происходят какие-то глобальные изменения, ведь ее очень много критиковали?
– Партия не ушла в тень. Она настолько мощная и сформировавшаяся, что политическая реклама ей не нужна. Кроме того, она востребована и движется по демократическому пути. Более сильного политического объединения в стране нет. И если кто-то говорит, что бренд «Единая Россия» себя изжил – это преждевременное заявление, не имеющее под собой никаких оснований. Когда есть хорошая машина, глупо ее бросать и ехать на велосипеде. Легче эту машину при необходимости немного подремонтировать.
– То есть сегодня в партии идет «ремонт»?
– Можно сказать и так. Да и политическая жизнь на месте не стоит. Год назад, когда я членам партии говорил о возможности Болотной площади, многие не верили, а когда все эти события стали реальностью, удивлялись. Так ведь понятно же, что общество требовало диалога. Известные события научили нас правильно и быстро реагировать на вызовы. С другой стороны, сама ситуация требовала и требует регулирования во взаимоотношениях разных политических сил. Тут нет никаких разборок с оппонентами. Все происходившее закалило и тех, и других.
– Насколько, по-вашему, можно считать реальным партийный проект, касающийся контроля над имуществом чиновников?
– Он давно назрел и находит в обществе понимание. Речь идет не только об имуществе, но и запрете обучения детей чиновников за границей. Я внес такое предложение и искренне считаю, если ты обучаешь своих детей за границей, то не очень себя связываешь с этой страной. Хотя думаю, что основная проблема тут даже не в качестве обучения, а в безопасности учащихся. Но если чиновники так «нарулили», то им нужно и испить эту чашу вместе с другими.
– Какой же из названных аспектов вам кажется важнее?
– Я уверен, что для формирования национальной элиты, заинтересованной жить в России, – второй. Возможно, в перспективе он и станет основным проектом партии. Это очень серьезный идеологический аспект. Мы же про идеологию забыли и долгое время считали, что она не нужна. Принятая система зарабатывания денег не может привести ни к чему хорошему. Та же Америка держится на идеологии – четкой, понятной и жестко навязанной гражданам. И нам это нужно делать.
– Ваши впечатления о новом правительстве?
– Без комментариев. Хотя отдельные мысли у меня, конечно же, имеются. Речь идет об отсутствии системной кадровой политики. Да, что-то здесь меняется, но очень медленно.