АРХИВ

РОССИЯ МОЖЕТ НАКОРМИТЬ И СЕБЯ, И МИР. В ТЕОРИИ. С ПРАКТИКОЙ ВСЕ НАМНОГО ХУЖЕ. ТРЕБУЕТСЯ ЭФФЕКТИВНАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ. А ЕЕ НЕТ. Исторически Россия — аграрная страна. Логично предположить: у нас еще есть все шансы оказаться в числе лидеров мирового рынка сельскохозяйственной продукции. Насколько реальна такая перспектива? Об этом «Бизнес-журнал» расспросил члена Совета Федерации РФ, заместителя председателя Комитета по аграрно-продовольственной политике, основателя холдинга «Моссельпром» Сергея ЛИСОВСКОГО. Сергей Федорович, у вас нет ощущения, что в ходе дискуссии о технологической модернизации за бортом оказались целые отрасли? В том числе сельское хозяйство, где у нас, если разобраться, очень неплохие шансы? — Вы говорите о технологической модернизации? Понятно, что мы к ней не придем! И дело вовсе не во времени. Есть пример Китая. 30 лет назад это была отсталая развивающаяся страна. А сейчас — чуть ли не лидер мировой экономики. Хотя это, скажем так, в большей степени внешнее определение, а не «внутреннее состояние». Нельзя заниматься модернизацией, не решив базовые проблемы: нужны дороги, нужно формировать нормальный трудовой класс. Понятно, что заниматься этим никому не интересно. Как и проблемами ЖКХ. Вот построить Сколково, потратить безумные деньги — очень легко. И весело. Только это «весело», как правило, заканчивается очень плохо. Поэтому разговоры о модернизации в том виде, в каком у нас ее представляют, — это гламурный проект. Который, естественно, не принесет никаких результатов, а только усугубит проблемы в экономике. Когда молодые двадцатипятилетние мужчины ходят в ночные клубы вместо того, чтобы делать дело, это еще можно понять. Физиология, гормоны, поиск самок… Я охотник, поэтому перевожу на такой язык. Я все это вижу «в живой природе». Но с наступлением определенного возраста в естественных условиях зрелые самцы не ведут себя так, как молодые. Они становятся более рассудительными, остепеняются. И стадо следует за ним. А вовсе не за той молодежью, которая скачет вокруг. Кстати, эта-то молодежь в основном и гибнет в силу различных внешних факторов. Но я не могу понять ощущений и мотивации 30–35-летнего и более зрелого мужчины, который ходит в ночные клубы. Не могу понять ни его состояния, ни его удовольствий. Не могу понять, как не жалко ему жизнь тратить на такое времяпрепровождение. А у нас это происходит. И в таких заведениях можно увидеть идеологов наших «перестроек». То есть: состояние души, тела и духа у этих людей — на уровне несформировавшихся юнцов. Так зачем они взялись делать этот проект? «Весело»? Но — кому? Я бы посоветовал им проехаться , например, по дороге от Брянска к Калуге. Думаю, желание обсуждать гламурную модернизацию у любого нормального человека после этого просто пропало бы. Пока мы не займемся всерьез инфраструктурой, не модернизируем социальную сферу, образование (сейчас мы его уничтожаем), здравоохранение, то есть пока не сформируем у людей желание жить в этой стране и, самое главное, работать (а не воровать, чтобы потом уехать за границу), никакой модернизации у нас не будет. Так есть ли у России в этой непростой ситуации шанс стать одним из лидеров глобального агропрома? Или и здесь нам ничего не светит? — Понимание приходит со временем. Сельское хозяйство – как ребенок. В семье ребенок – это на век. Это не «проект нескольких лет». Это — на всю жизнь. И государство не может этой темой сначала заниматься, потом не заниматься, затем заниматься чуть-чуть… Государство должно понимать: если уж браться за агропром, то — навсегда. А у нас, например, господин Кудрин примерно полгода назад предположил: наверное, субсидии в село нужно прекращать. Пять лет село поддерживали — другие отрасли могут обидеться. Я передаю почти дословно. Помните, в школах было в моде местное самоуправление? И девятиклассник мог себе позволить думать, что он взрослый, что может и умеет управлять. И рассуждать о чем угодно. Но если министр финансов так рассуждает о селе, то говорить о том, что у нас к агропромышленному сектору относятся серьезно, не приходится. Получается, у России и в сельском хозяйстве никаких перспектив, если с государственной поддержкой снова проблемы? — Национальный проект развития АПК, заявленный в 2007–2008 годах, помог нам пройти первый этап. Состоялось возрождение птицеводства, возрождение свиноводства, началось выстраивание зернового производства… Но за первым этапом должен следовать второй, требующий существенно б’ольших инвестиций. Кроме сохранения уже созданного, необходимо переходить к модернизации. Модернизации сельского хозяйства. Настоящей, не гламурной. Когда важно содержание, суть, а не этикетка И это требует больших затрат. Не снижения, а, наоборот, увеличения инвестиций. Одно дело — поддерживать производство птицы, когда у нас ее на всю страну выращивалось полтора миллиона тонн. И совсем другое — нынешний этап, когда одна только Белгородская область выдает на рынок миллион тонн мяса птицы. Естественно, требуется куда больший уровень поддержки. Если министр финансов посчитает, что поддержку нужно снижать, мы не только перестанем развиваться, а еще и потеряем то, что смогли сделать. А главное, это убьет у людей желание инвестировать. Если и было какое-то доверие, если были частные инвестиции, то они, конечно, исчезнут. Такие настроения уже есть. Поэтому если говорить о селе, то это программа на века. Только так к ней можно относиться. УРАВНЯЙТЕ ПОДДЕРЖКУ В ЕВРОПЕ И В РОССИИ. И — ВСЁ! МЫ ЗАВАЛИМ РЫНКИ ПРОДУКЦИЕЙ, СТАРЫЙ СВЕТ НЕ ВЫДЕРЖИТ. Американские компании, лидеры современного агропрома, создавались в середине 50-х, когда вся Европа и Азия были разрушены войной. Америка покупала активы, земли и продвигала свои товары, используя политическое и экономическое влияние. Да и сейчас… Посмотрите публикации WikiLeaks. Оцените, насколько дипломаты вовлечены в лоббирование интересов американских компаний! Это работа на уровне глобальной государственной политики. Живой пример — продвижение генно-модифицированных продуктов. Есть три американских компании, которые практически «держат» этот рынок. Так вот, всерьез обсуждается вопрос о том, как США будут давить на Евросоюз, как использовать всю мощь государства, чтобы продвигать интересы американских фирм на европейском рынке. Если бы у нас так работали, даже в сегодняшней ситуации мы, наверное, развивались бы быстрее. К тому же не надо забывать, как помогали на старте американцы этим компаниям. Был создан Exim Bank, который кредитовал всех только под учет покупки американских товаров и оборудования. Либо тех, кто покупал американские технологии. То есть — подсаживал «на иглу» через технологии. Создание таких агропромышленных монстров, как в США, — это глобальная политика государства. И сейчас они прекрасно себя чувствуют. Я разговаривал с несколькими представителями крупных сельскохозяйственных компаний. Знаете, что они говорят? «Сергей, убыток в течение 15 лет вообще никак нас не трогает! Мы можем 20 лет нести убытки. У нас перспективы — 30–50 лет». А вы спросите нашего агрария, что с ним станет, если он будет убыточным в течение года–двух. Просто умрет! Это как на бирже. Здесь выигрывают только игроки с длинными деньгами. Все остальное — просто «биржевое мясо», которое периодически обкрадывают под прикрытием кризисов. На самом деле в биржевой системе кризисы заложены с самого начала, потому что нужно «сбрасывать балласт». Те же, у кого есть длинные деньги, прекрасно себя чувствуют. Кризис лишь помогает им увеличивать доходность и захватывать все больше и больше активов. То же самое и на селе. Если у тебя есть длинные деньги, ты выиграешь. Но как только начинаешь играть «на короткие» (причем на такие проценты, как у нас!) — только еще больше залезаешь в долги. Да и уровень поддержки у нас совсем другой. В России прямых субсидий на гектар пашни нет вообще. В Европе же только прямые субсидии на землю составляют 200 евро на гектар и льготы — на агродизель, энергетику, социальную сферу. Знаете, что такое субсидия в 200 евро на гектар? Если взять центральную часть черноземной России, так это как раз все расходы на гектар пашни нашего производителя. У нас средние расходы на гектар пашни сегодня составляют 8 тысяч рублей. Если бы нашему крестьянину, который потратил 8 тысяч на гектар, эти деньги вернули, а еще дали бы солярку по цене вдвое ниже рыночной, предоставили льготы на энергетику, а детей бесплатно учили и кормили в школе, если бы крестьянину предоставили медицинское страхование… Да мы не только Европу, мы бы весь мир продовольствием завалили! И по-другому — никак? — Не получается единственными во всем мире быть на белом коне, когда весь мир работает по определенным правилам. Когда крестьянину в любой другой стране компенсируют минимум половину затрат. Говорить о глобальной конкуренции в таком случае бесполезно. Только если все страны сейчас прекратят поддерживать село или будут поддерживать так, как это делается у нас, — мы сможем себя чувствовать нормально. Кстати, так и было в царской России, когда страна много сельхозпродукции экспортировала. То есть прежнее лидерство России объяснялось тем, что поддержки сельского хозяйства тогда не было нигде? — Да! Уравняйте поддержку в Европе и в России. И — всё! Мы завалим рынки продукцией, Старый Свет не выдержит. А мы тут хотим вступать в ВТО… Понятно, что при такой разнице в поддержке у нас и у них мы неконкурентоспособны. И вступление в ВТО в этой ситуации — конец. Получается, что и другие финансовые инструменты, пусть негосударственные, не смогут «вытянуть» сельское хозяйство. Даже учитывая, что эта тема — «вечная». И что кушать люди будут хотеть всегда. — У нас существует проблема на уровне Министерства финансов. Напоминает бухгалтерию: у министра есть сто рублей, он их и делит как-то на всех «членов семьи». Но министр финансов должен быть стратегом! Он прежде всего должен думать о том, что будет через 10, 15, 20, 30 лет. В Америке есть пятидесятилетние планы развития. И даже еще более долгосрочные. Вот в чем задача Минфина и Центробанка в том числе! А у нас они не понимают даже простой вещи: на сегодня сельхозпредприятия закредитованы так, что ни один западный фонд к ним и близко не подойдет. Западный менеджмент несколько туповат. У них нет ни идей, ни инициатив. Их задача — хорошее потребление с постоянно увеличивающимися потребностями. Меньше работать, меньше думать, все решения принимать по шаблону. Есть «анкета», и ее надо заполнить. Даже не цифрами, а крестиками и ноликами, потому что цифры — это уже сложный процесс. Так вот, если взять любую «анкету» любого западного фонда или банка, мы в нее просто не впишемся. Мы со своими показателями — «на другой планете». У нас ведь нынешняя кредитная масса всего АПК в полтора раза выше, чем валовой годовой продукт отрасли. Это говорит о том, что мы все находимся в дефолте. Все! И почему государство до сих пор не поднимает этот вопрос, мне не понятно. А все эти небольшие субсидии, которые имеются сейчас, просто отдаляют процесс дефолта. И он все равно настанет. Что нужно сделать, чтобы вывести агропром из этого кредитного штопора и дефолтного состояния? — Сначала нужно понять, что этот процесс идет. А потом уже думать, что делать. То есть прежде всего — осознать. Здесь нет чьей-либо «плохой работы» или чьего-то «неумения», как нас пытаются убедить. Дескать, русские не умеют работать, такая у нас «душа». Причем тут душа? Простая экономика! С 1999 года, который позволил нам начать развиваться, расходы сельхозпроизводителей уверенно росли. Каждый год — в плюсе. Цена на сельхозпродукцию менялась так, что в 2005 году расходы перешагнули планку себестоимости и роста доходов, двинувшись дальше. Если взять мясо птицы, то в 2009 году оно было дороже, чем в 2011-м: есть небольшой спад. Но рост всех расходов у нас постоянный. То есть разница между расходами и себестоимостью сельхозпродукции, которая каждый год растет, только усугубляет ситуацию. Что делает государство? Оно дает субсидии, которые позволяют эту планочку себестоимости чуть-чуть опустить. Но она никогда даже не пересекает линию роста расходов. То есть мы всегда работаем в убыток. Понятно, что долго это продолжаться не может. Банки продляют сроки по выплате кредитов, удлиняют финансирование, но это все отложенные меры, а не решение задачи. Поэтому сейчас нас может спасти только одно: списание кредитов. То есть банки должны всех простить? — Нет, банки не должны прощать. Такого понятия на рынке нет. В 1999 году регионам выдали так называемые бюджетные кредиты. И за счет этих кредитов регионы погасили кредиты своих производителей. В регионах у нас реально работают. Поэтому губернаторы заинтересованы в эффективных агрохолдингах на своих территориях. Потому что агрохолдинг, во-первых, приносит доход в бюджет. Но, что гораздо ценнее, он создает нормальную социальную среду, стабильность в регионе. Для губернатора это иногда бывает важнее, чем доход от того или иного предприятия. И разрушение агрохолдинга может привести к социальной нестабильности. Поэтому губернаторы не будут деньги воровать, как у нас почему-то считается… Вообще меня поражает: у нас президент назначает губернаторов, а потом многие федеральные чиновники считают их жуликами. Тогда, если чуть-чуть продолжить эту логику, у нас президент назначает жуликов. Так, что ли? Надо либо согласиться, что в губернаторы президент назначает порядочных людей и мы должны им доверять, либо вернуть выборную схему, когда у нас будет вероятность, что попадет не жулик. Потому что если следовать логике некоторых федеральных чиновников, если послушать их выступления, то губернаторам доверять нельзя: они все разворуют, бюджет не могут сформировать и так далее. Логика высказываний странная. В этой логике уже пора написать письмо президенту: «Господин президент, не назначайте жуликов, назначайте порядочных!» Но какой-то выход из этой ситуации должен быть? — Что у нас любят делать федеральные чиновники? Они все проблемные вопросы скидывают на регионалов: социалку, здравоохранение, обучение… А потом еще говорят: «Мы вам компенсируем расходы». Ведь до смешного доходит. Два года назад часть дополнительных доходов по ряду позиций забрали у регионов, но опять же Кудрин объяснил: «Мы повысили акциз! Мы компенсируем, и часть роста акцизов передадим в регион. А этот акциз увеличит доходы бюджета». А то, что это увеличение акциза приведет не к росту налоговых поступлений, а к снижению (потому что работать «в черную» станут больше и чаще)? А то, что при этом, например, потребление легального спиртного может снизиться и люди будут травиться сивухой? Нет, об этом никто не думает. Министр финансов берет объем потребления и увеличение акцизов, умножает и говорит: «Вот мы вам дали деньги. У вас есть чем дополнительные полномочия финансировать». ЕСЛИ У НАС НЕ БУДЕТ СВОЕГО ПРОИЗВОДСТВА, ИНОСТРАНЦЫ НАМ ПРОСТО СТАНУТ ПРОДАВАТЬ ПРОДОВОЛЬСТВИЕ ПО ЦЕНЕ ЗОЛОТА. У БИЗНЕСА МОРАЛЬНЫХ ПРИНЦИПОВ НЕТ! Регионам дают виртуальные доходы и реальные расходы. А потом удивляются, что у нас ничего не получается. Например, горит лес. Неудивительно. Полномочия передали, а денег-то нет, чтобы налаживать эту работу! Реальные доходы, которые можно собирать, федеральный бюджет пытается забрать под себя. А все, что сложно исполняется, — передается в регионы. А вокруг — гламур. Модернизация, Давос, саммит ЕС, безвизовый въезд… Я не понимаю: у нас что, других проблем нет? Я бы, если честно, закрыл все это. Мы у себя должны жить в России, может быть, только тогда начнем работать. Потому что если чиновник поездит по нашим дорогам и отдохнет на каком-нибудь нашем курорте, то, наверное, будет заинтересован в том, чтобы хоть как-то все это привести в порядок. А когда он отдыхает в Ниццах и Каннах, ездит по их автобанам, то его наши дороги никак не трогают. Просто никак. Если бы я мог на это влиять, то запретил бы с определенного уровня федеральным чиновникам выезжать за границу на отдых. Просто запретил бы. С другого уровня — запретил бы семье чиновника проживать за границей и образование получать. Либо ты доверяешь своей стране, либо ты на нее работаешь и у тебя семья живет здесь, либо тогда — не будь федеральным чиновником и живи где хочешь. Помимо зарплат и благ, чиновникам нужно определить четкие обязанности. Учи детей в России. Лечи их здесь. Тогда будешь понимать, что происходит. А то чуть что — они сразу едут в Цюрих, в Мюнхен или в Израиль здоровье поправлять. Вроде бы частный фактор. Но он очень существенно повлиял бы на ситуацию в стране. Есть ли у России плюсы в сфере развития агропрома и в чем они? — У нас сложные климатические условия. Но у нас есть топливные ресурсы. Правда, сейчас мы стремимся сделать цену топлива для наших производств на уровне мировых. И то преимущество, которым должны компенсировать свои недостатки, сами же уничтожаем. У нас что, средняя температура вырастет? Глупость! Природа так решила: у нас холоднее, но есть дешевые топливные ресурсы. Почему этим не пользоваться? Получается, что этот плюс мы убираем своими руками, а минусы у нас все остаются и только увеличиваются. Нужно понимать: не могут у нас энергоресурсы стоить столько же, сколько в Европе. У нас климат другой. Мало того, мы тратим больше денег на отопление. Да и на строительство зданий. Потому что в Европе фундамент на 50 см закапывают, а мы должны закапывать на два метра. Трубы в Лондоне на старых домах видели? У них канализация по стене идет. Попробуйте у нас так сделать, канализацию так пустить… У нас все коммуникации внутренние, да еще с обогревом, с дополнительными утеплителями. И стены в два–три раза толще. Помню, к нам приезжал представитель «Садии», крупнейшего производителя мяса птицы в Бразилии. Мы его отвезли на нашу фабрику. По дороге назад он говорит: «Так строить нельзя!» Я начинаю напрягаться (было это в 2004 году, мы тогда только начали заниматься бизнесом). Думаю, может быть, мы что-то не так построили… Спрашиваю: «В каком смысле нельзя так строить? «У вас, — говорит, — не птичники! У вас дворцы! У нас люди хуже живут». Но это же все не потому, что мы так к птице относимся. А потому, что стенка должна быть определенной толщины, крыша — соответствующая. Ведь снег тяжелый! А помимо фундамента, надо еще и у стены утеплять землю снаружи, чтобы не промораживалось примыкание к земле, чтобы там птица могла находиться. А у них? — Утрамбованный глиняный пол. И, по сути, тканевая палатка. В США и Бразилии такая конструкция три года поработала — ее сворачивают и на другое место переносят. Так они минимизируют ветеринарные, санитарные издержки. У нас же все проблемы накапливаются в закрытом капитальном помещении. Значит, нужно периодически увеличивать расходы на вакцинацию, на санобработку, время от времени делать разрывы, то есть оставлять пустыми животноводческие комплексы, чтобы они могли отстояться. Это также увеличивает расходы. То есть у нас составная расходная часть, скажем так, «от Бога» раза в два — два с половиной выше, чем у них. А тут еще «подарки» от правительства. Кстати, у европейцев и охраны на фермах нет. Им в голову это не приходит! А у нас серьезный процент расходов — это охрана. У нас на каждой ферме стоит охрана круглосуточно! В три смены. Взрослые мужчины, которым нужно прилично платить, чтобы они сами у тебя не воровали. А попробуйте без охраны… Пробовали? — Пробовал. В 2003 году у меня было большое молочное хозяйство. Приехали «быки» на двух машинах — на элитную ферму, где у меня породистые, по две с половиной тысячи евро коровы стояли. B трех телок забили. Прямо во дворе разделали на мясо и уехали. Семь с половиной тысяч евро убытка. И что мне оставалось делать? Конечно, после этого и охрана, и тревожная кнопка… Но это же все расходы! А как отказаться от этого? А наши энергетики? Из-за отключения у меня пять дней все фермы в Домодедове в Раменском районе работали на генераторах. Ну какому европейцу придет в голову ставить генераторы на фермы?! Да он разорится тут же. Даже при всей их правительственной поддержке. А у меня дизели на каждой ферме стоят. А на заводе — пятимегаваттная электростанция. Без этой станции — был бы банкротом. А главное, никто ни за что не отвечает. Мы сейчас в суд подали на энергетиков, чтобы хотя бы солярку возместить. Может быть, что-то получим. Может быть! А кто мне возместит покупку и содержание генераторов, их эксплуатацию, замену масла? Мне же никто это не вернет. Я помню один из разговоров с Эльвирой Наби­ул­линой: «У вас, Сергей Федорович, большие расходы. Надо отдавать часть работ на аутсорсинг, как в Европе». Да, там, в Европе, есть электрик дядя Ваня, которому бабушка (у них же на ферме всего человека три работает, причем люди в возрасте) звонит и говорит: «Дядя Ваня (ну или какой-нибудь дядя Джон), приезжай, у меня встала система вентиляции». Дядя Джон приезжает вовремя, в течение часа, потому что для птицы час без вентиляции – это гибель всего птичника. Чинит вентилятор — и уезжает. А у нас какому «дяде Ване» ты позвонишь, особенно если это выходной или не дай бог праздник какой-нибудь? А еще у нас перед Новым годом специальные учения проходят. Я не шучу. Мы понимаем: случись что, в течение трех дней не приедут ни газовики, ни энергетики. Никто не приедет. У нас есть специальная служба, мы в праздничные дни больше людей выставляем, потому что, если произойдет авария со светом или водой — надеяться можно только на себя. И это опять расходы! И не забудьте о постоянном росте цен наших уважаемых монополий. Газ, энергетика… Причем газовики мало того что цены поднимают. Есть еще одна проблема: только они могут эксплуатировать газовое оборудование. Раньше была обязательная проверка систем раз в год. Потом — раз в полгода. Затем — раз в квартал. Приезжает, а иногда даже и не приезжает какой-нибудь человек, который смотрит, как работают датчики. Они сами ставят это оборудование, потом нам заявляют, что надо раз в квартал его проверять, и они же устанавливают цену на эту проверку! Попробуй откажись… За проверку каждого устройства — дополнительная оплата. И тариф они устанавливают. И тариф этот за проверку каждый год только растет. И все же агропром — это во всех смыслах стратегическая отрасль. Оставить все как есть — нельзя… — Конечно. Если у нас не будет своего производства, то нам просто станут продавать продовольствие по цене золота. У бизнеса моральных принципов нет. Почему у нас сейчас дешевый импорт? Потому что иностранцы заинтересованы в том, чтобы уничтожить наших производителей. Американцы четко понимают себестоимость наших товаров. Себестоимость нашей птицы посчитает любой нормальный экономист. Это только Министерство сельского хозяйства и Министерство экономического развития не знают себестоимости нашей птицы. Они никак не могут ее посчитать. Хотя мы уже много раз предлагали это сделать. А американцы нашу себестоимость прекрасно знают, и у них всегда цена на импорт к нам ниже нашей себестоимости. Идея-то очень простая. Добить нас, а потом они будут продавать нам мясо по той цене, по которой им хочется. И нам хватит мяса с нашей нефтью ровно настолько, чтобы не умереть с голоду. Да и то не всем. Поэтому проблема голода, которая периодически обсуждается, состоит не в том, что не будет продовольствия. Продовольствие будет. Только купить его смогут не все. Про Египет говорят, что им есть нечего. Сомали показывают… А у нас сейчас склады забиты мясом птицы. Выкупите у нас и отвезите в Сомали! Пожалуйста! Так, кстати, делают американцы. А потом повязывают целые страны этими долгами… А мы все долги почему-то списываем постоянно. Непонятно, по какой логике. Американцы столетиями долги свои считают. Те же французы нам по царской России еще долги предъявляют. А мы всем все прощаем. И при этом не используем этот инструмент для того, чтобы продвигать свои политические интересы. Зато строим гламурные бизнес-школы и приглашаем туда всех, кто готов приехать. Я уверен: смотрят на нас как на дураков. С моральной точки зрения Сколково — в том виде, в котором сейчас пребывает этот проект, — просто неприлично. Мы бедная страна. У нас наука просто разрушена. А мы строим гламурные, никому не нужные и страшно дорогие комплексы. Зачем?! Если мы хотим развивать науку, давайте построим чистые промышленные здания, без гламура. Они обойдутся в десять раз дешевле. Там будет много рабочих мест. Купим туда качественное дорогое оборудование, чтобы там люди работали. Что такое в этом смысле ГМО? «Новые технологии», инновации? — Ничего нового в этом нет. Мы же знаем, что фармацевтические компании покупают наших врачей. Это уже ни для кого не секрет. То же самое происходит и здесь: производители ГМО покупают наших ученых, политиков… Я тут был на одной телепередаче. На нее пригласили биолога, профессора. Сидит парнишка с длинными волосами в образе ученого. Не знаю, какой он профессор, но — в образе. И защищает генную модификацию. Я совершенно не знаю его, но спрашиваю: «Наверное, вы грант американский получаете? У вас такая позиция…» «Нет, — говорит, — я грантов не получаю!» А потом сам признается, что он периодически преподает в американском университете. Конечно, можно и не грант получать, а просто зарплату. Как у нас в середине 90-х посадили все птицеводство на сою? Всех наших кормовиков-технологов стали вывозить бесплатно в Америку и давать им рецептуры. Кончилось тем, что в начале 2000-х я сказал кормовику: «А ты без сои можешь работать? Она же импортная, и я не знаю, какая завтра будет цена на нее: соя эта выстраивает всю мою себестоимость». А он честно ответил: «У меня других программ нет». То есть его научили: есть программа, есть система. Он вносит в нее данные и рассчитывает в ней питательность корма. И на основании этих данных высчитывает показатели выращивания. Стали мы продумывать какую-нибудь замену. В Советском Союзе же без сои все выращивалось! Он говорит: «Да, без сои. Были свои культуры, которые уничтожили. И я не знаю, как ее заменить». Так что… Они стратеги. Они думают не о том, что будет сегодня, а о том, что будет послезавтра. Они всех нас подсадили на сою. Теперь мы хотим от сои избавиться, а уже не можем. Для этого нам нужно воспитать новую агротехнологическую школу. Нужно вести свои разработки, чтобы выращивать под нашу белковую составляющую. А у нас, извините, все породы кур из Америки уже. Свою «генетику» уничтожили. Так что мы плотно сидим на этой игле. Выхода нет? — Выход всегда есть. В любом случае. Но эти задачи решаются только глобально. На уровне государства. Когда у нас говорят, что рынок «все отрегулирует», — забывают, как работает любое успешное рыночное государство. Государство для того и существует, чтобы строить стратегию. Тактикой занимается бизнес. Но пока у нас бизнесу предлагается решать все задачи, а чиновники будут «дербанить» бюджет, ничего не получится.

Назад